Это русофобия в осложнённом виде.
Осуждать террористичекую деятельность Сулеймани, средневековые шариаские порядки, сбитие самолета и велико-османские замашки Эрдогана - это русофобия ? Почему ? Какая связь ?
Модератор: Модераторы
Это русофобия в осложнённом виде.
Сейчас реально делать политические процессы крупного масштаба возможно может только Китай.. И то скорее.debi12345 писал(а):Осуждать террористичекую деятельность Сулеймани, средневековые шариаские порядки, сбитие самолета и велико-османские замашки Эрдогана
Не блокируйте нас, пожалуйста / Итоги года с Путиным / Включение Цимбалюка из Москвы | Вечер #18/02
debi12345 писал(а):зачоооотный фельетон
debi12345 писал(а):Осуждать террористичекую деятельность Сулеймани, средневековые шариаские порядки, сбитие самолета и велико-османские замашки Эрдогана - это русофобия ?
не замечать несравненно более тяжелых и гнусных преступлений США и прочих "западных демократий"
debi12345 писал(а):Не мешай мировой торговле
Проще говоря - лижи задницу ворам и бандитам и надейся на косточку за хорошее поведение
debi12345 писал(а):Живи по понятиям
За последние тридцать лет ваших хозяев не просто возненавидели во всём мире
debi12345 писал(а):См. статистику голосований
Николай Платошкин в Ленинграде
Зима. Россия. 30-е годы. Голод. Мороз -30. По двору бежит бедно одетый мальчик с охапкой хвороста, за ним несется дворник в шапке и телогрейке.
Мальчик бежит и думает: «Нет, ну так решительно нельзя. Я из хорошей семьи, я хочу учиться, саморазвиваться. Хочу, в конце концов, быть, как мой любимый писатель Эрнест Хэмингуэй — мужественным, сильным… На пляжах Кубы ловить рыбу. А не от дворников в этом городе убегать».
Куба. Жара. Эрнест Хэмингуэй, действительно, мужественный и сильный, сидит на пляже и пьет из горла ром, окруженный жаркими кубинками. Хэмингуэй думает: «Нет, это — не жизнь. Никакого героизма тут нет. Народу ничего не нужно, 24 часа в сутки жара, мозги плавятся, женщины толстые. Вот, быть бы сейчас в прохладном Париже с моим другом Андре Моруа — мы бы с ним выпили хорошего французского вина, зажгли бы камин и проговорили бы до ночи о вечном».
Париж. Прохладно, неделю льет дождь. Андре Моруа сидит в своей мансарде, выпивает третью бутылку коньяка, в постели дремлют две парижанки. Моруа чертыхается и говорит: «Нет, это не жизнь. Это декаданс какой-то. Симуляция. Вот, был бы я сейчас в холодном Воронеже, нашел бы своего друга, великого писателя Андрея Платонова, мы бы с ним сразу бы по сто грамм настоящей русской водки, и сразу бы были ближе к вечности… Вот это — жизнь.»
Воронеж. Зима. Мороз. Голод. Андрей Платонов, в шапке и телогрейке, несется по воронежскому двору за мальчиком и думает: «Б**! Догоню, убью !!!!».
Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 5